Ты, гордый, носился в лазури –
Ни дикие грозы, ни бури
Тебя не страшили вдали.
Купаясь в просторе широком,
Взирал ты недремлющим оком
На бедные села земли…
«Убитый орел» И. Морозова.

Телеграф принес нам известие: 16-го августа в Тифлисе, после почти четырехлетних тяжких страданий скончался от прогрессивного паралича Николай Матвеевич Анфимов, человек несокрушимого духа и железной энергии. Это был суровый бесстрашный воин Христов, вооруженный с головы до ног оружием Божьим. Жизнь этого человека была сплошная борьба за истину евангельскую. Еще молодым юношей вступил он в ряды ратников Христовых и сразу же вышел «на линию огня».

На этой линии застала его и смерть, скосившая его на 30-м году жизни, в самом разгаре борьбы и плодотворного труда на пользу братства.

Николай Матвеевич Анфимов родился и вырос в духовно-христианской семье, в Тифлисе, где в одном из городских училищ получил начальное образование. Дальнейшее развитие он приобрел дома путем усиленного чтения книг, которые он страстно любил. Особенно много трудился он над изучением святого писания и разных сочинений по истории христианства и истории вообще. Обладая редкими способностями и памятью, он совсем еще молодым начал вступать в прения с православными миссионерами и проповедниками разных обрядовых вероучений. Результаты этих бесед были всегда плодотворны и значительны… Достигнув призывного возраста, он взят был на военную службу, по окончании которой возвратился домой в Тифлис, где начал свой первый труд «Толкование на Откровение Иоанна Богослова». Издать ему это произведение не удалось за неимением средств. Вскоре он принимается за новое сочинение: «Толкование на книгу Песни Песней», которое с поддержкой некоторых братьев ему удалось издать в небольшом числе. Вслед за этим он сочиняет и издает «Краткую историю духовных христиан от времен Апостолов и по ХХ-й век». Книге этой не суждено было увидеть свет: она была конфискована, а автор привлечен к судебной ответственности. Тифлисский окружной суд постановил книгу уничтожить, а автора оправдать. Не смущаясь этими неудачами Николай Матвеевич, спустя немного времени, написал рассказ из жизни духовного христианства времен крепостничества «Христос воскрес». Рассказ этот был издан в Тифлисе отдельной брошюркой, но по решению духовенства брошюра была конфискована, а сам автор приговорен к тюремному заключению и только по манифесту в память 300-летнего юбилея дома Романовых приговор не был приведен в исполнение. Кроме этого Николаем Матвеевичем написаны: «Жизнь и учение Семена Матвеевича Уклеина»,  «Библия и ее переводы», «Кладезь бездны», «Христос в человеке» и многое другое, но все это по разным причинам не было издано. Успели только увидеть свет: «Догматы и молитвенник духовных христиан» и «Ответ миссионеру Платонову на его брошюру «Молоканские Басни».

Осенью 1909 г. в селении Воронцовка Тифилисской губернии по случаю освещения молитвенного дома был устроен съезд духовных христиан, на котором вместе с другими присутствовал и Н.М. Анфимов, принимая живое участие в совещаниях съезда. На этом съезде Николай Матвеевич был избран секретарем. В это время он не производил еще впечатление больного человека, хотя и жаловался на боль в ногах. Осенью 1910 года по просьбе Воронцовских братьев, понявших и оценивших этого человека, он переехал в Воронцовку, где занял место счетовода в ссудо-сберегательной кассе общества. Уже в это время ноги у него были парализованы так, что он с помощью костылей едва мог делать несколько шагов по комнате. К осени 1911 года болезнь усилилась настолько, что из квартиры на службу его привозили в особой кресле-тележке, с которой уже не суждено было ему расстаться до самой смерти. Но и на этом походном одре болезни он продолжал еще служить, писать и быть полезным обществу своими мудрыми советами и указаниями.

Но вот с 1912 года стала замечаться слабость в руках, сначала он не мог подолгу писать, а затем руки совершенно отнялись. Чаша страдания наполнилась до краев: писатель и мыслитель по призванию не мог уже сам записывать свои мысли. Но сильный дух боролся с болезнью, как только мог: будучи не в силах писать сам, он диктовал другим свои мысли и заставлял записывать.

Все более и более прогрессирующая болезнь принудила, наконец, страдальца оставить службу в Воронцовке, где он так много потрудился над просвещением братства и созданием кооперативных обществ, из которых некоторые процветают и в настоящее время.

Переселившись в Тифлис, он здесь долго и упорно лечился, но болезнь делала свое разрушительное дело, изнуряя и обессиливая все более и более этого нужного человека. Но сердце еще билось, кипучая мысль работала, и творчество его не оскудевало.

Н.М.Анфимов женат, – пишет учитель селения Воронцовки Т.И. Дробышев, близкого знаювший Николая Матвеевича – имеет жену и сына лет пяти. Самому ему 30 лет. Положение его в настоящее время (письмо написано зимой 1913 года) можно считать безнадежным, хотя натура его обладает железным терпением: он никогда не жалуется на свою жизнь и расположением духа у него всегда хорошее. Хотя Николай Матвеевич официально не получил и среднего образования, но сочинениями своими и беседами с миссионерами он обратил на себя внимание как друзей, так и врагов, причем враги оказались внимательнее друзей.

Письмо свое брат Дробышев заканчивает следующими совами:

«Анфимов – это личность, которую не следовало бы обходить молчанием, когда придется писать что-либо о кавказских духовных христианах. Принося братству огромную пользу, будучи даже безруким и безногим, он мог бы много сделать прекрасного, если бы выздоровел».

Простые, чуждые пафосы и пристрастия, слова брата Дробышева дают нам ясный и праведный контур личности Николая Матвеевича. Нам остается к ним добавит только, что это был боец в самом полном смысле этого слова. Поразительно глубокое знание и понимание Святого писания в соединении с знанием всеобщей истории, широкой начитанностью вообще делали то, что противники его всегда не выдерживали и обращались вспять.

Тексты Николай Матвеевич подбирал с удивительным вкусом и искусством, точно нанизывая из драгоценных камней дорогого ожерелья – дела рук художника. Он, располагая их в таких последовательности и порядке, что как будто это была его собственная речь. Слово Божие было для него дивным музыкальным орудием, которым он отгонял злого духа, славил Бога, утешал братьев, радуя мудрых и вразумляя неразумных.

Кто хочет достойным образом помянуть этого милого и дорого брата, тот пусть возьмет его «Догматы и молитвенник духовных христиан» и наедине внимательно прочтет его первую главу «О Боге», этот гимн веры и хвалы Всевышнему и таким образом он вновь еще раз побеседует с ушедшим братом и увидит силу его мыслей, глубину веры и ясность разумения…

Весь поглощенный служением одной идее – просвещению сидящих во тьме и сени смертной познанием величия и славы Единого Вечного, он не упускал никогда ни единого случая возвещать о том, что «делаемые руками человеческими суть боги» (Деян.19:26) и совершенно забывал о самом себе. Чуждый всякой корысти, он не позаботился даже рекламировать свои сочинения, чтобы извлечь из них кое-какие средства, которые ему были итак необходимы.

На людей, не понимавших характера Николая Матвеевича и не знавших условий, при которых он вырос и развился, он иногда производил впечатления человека сурового и резкого своей прямотой суждений. Прямоту эту люди близорукие иногда ставили ему в вину, не понимая, что эта прямота вытекла из свойств искренней и горячей натуры беззаветной преданности тому делу, которому он отдал свою жизнь. Николай Матвеевич переносил самые жесткие физически страдания, не издавая звука, но терпеть не мог проявления в людях рабского страха и двоедушия; в этих случаях он говорил таким людям  в глаза самые резкие вещи, стыдя малодушных  и обличая всякую корысть и любостяжание.   Меч его превращался в бритву, плохо было тем, кто попадал под эту бритву.

Это не был философ за чайком, которых и так много везде, и которые, помешивая ложечкой варенье в стакане, не прочь поболтать о высоких материях. Нет, покойный, что говорил, о том и более всем сердцем своим и старался всеми силами претворить слово свое в дело.

Подобно многим борцам, Николай Матвеевич не был как должно оценен современниками своими при жизни, не был вознагражден за труды свои, из которых многие не окончены, ждут продолжателей, но он не искал славы от человеков и не требовал ни от кого к себе особого внимания.

Работал Николай Матвеевич до самого последнего часа. Достаточно сказать, что в день его смерти вышел 6-й номер «Духовного христианина», в котором было помещено  начало его очень интересные статьи о тех наносах и наслоениях, которым подвергался материк Ветхого Завета в течении своей истории. Покойный, по-видимому, хотел ввязаться за продолжение труда Александра Степановича  Проханова «Закон Божий Ветхого Завета». Статья была начата не задолго до смерти и осталась недоконченной.

Чувствуя близость ухода своего из этого мира, он не хотел ни одной минуты терять даром и спешил хоть отрывками передать бумаги, волновавшие его горячие мысли и чувства. Ни одной минуты страха, ни одной минуты малодушия пред лицом смерти, словно ко сну отходил человек, торопясь закончить трудовой день свой…